Трейлер Nº2

Трейлер (русский язык)

«Дом терпимости» (L'Apollonide (Souvenirs de la maison close)) - французский драматический фильм 2011 года режиссёра Бертрана Бонелло.

В фильме имя персонажа Clotilde (Клотильда) написано с ошибкой (Clothilde, распространенная ошибка во Франции), это можно увидеть, когда появляется строка с ее именем, где указывается, что она надзирательница.

Награды и номинации

«Сезар» (2012) - премия «Лучшие костюмы», номинации - «Лучший оператор», «Лучшая музыка», «Лучший художник-постановщик», «Лучший звук», «Лучшая актриса второго плана», «Самая многообещающая актриса».

1900 год. Расцвет belle époque. Но для девушек из дорогого парижского публичного дома прекрасная эпоха не так прекрасна, как для их состоятельных клиентов, хотя в любом случае лучше, чем у бездомных или работниц на фабрике. Дом терпимости - это закрытый мир, он невидим со стороны.
Мужчины приходят сюда, чтобы получить удовольствие, влюбиться, найти вдохновение, реализовать свои порочные фантазии.
А для девушек, торгующих телом, здесь проходит вся жизнь - со всеми страданиями, радостями, страхами, унижениями, тайнами и мечтами...

Fin de siecle

L`Apollonide - эстетическая драма в постмодернистском толковании.

Фильм-воспоминание повествует о тяжкой доле тружениц фронта любовных утех в элитарном борделе на рубеже XIX и XX века. Монотонное действие практически всего фильма происходит в замкнутом пространстве, с единственной вылазкой на природу (сердцевина картины), где куртизанки с глотками естественного воздуха более остро ощущают безнадежность своего настоящего и будущего. В прекрасной манере показаны бытовые, жизненные перипетии девушек, с присущими им страданиями, болезнями и мечтами о возврате долгов, с осознанным пониманием, что вернуть их никогда не удастся.

Размытая фабула по замыслу автора Бертрана Бонелло, определила концепт эпохи фривольности, чрезмерной расслабленности и декадентства переходного времени. Отсутствие откровенных эротических сцен, разочаровало многих кинозрителей, но они и не являлись главенствующей темой фильма, как это может показаться на первый взгляд из названия. В этом случае режиссер решил уйти от прямолинейности подобного жанра и не посмел слить свой чувственный шедевр в перегнойную яму порно-мелодрам. В основном представлены легкие формы перверсий и фетишизма (сцена с ванной из шампанского).

Купаж из непрофессиональных и достаточно известных актрис, оправдывает себя в полной мере. Автор не делает акцента ни на одной из них, все в равной степени являются частью общей картины, срезом французского общества в период наступления века двадцатого. Хотя Бонелло ненавязчиво выделяет на фоне остальных, единственную - «женщину, которая смеется», лишенную самого интимного, в результате бесчеловечной выходки горячо любимого посетителя.

Отдельным моментом выделяется художественная постановка - ансамбль манерных тюрнюров, элегантных корсетов, интерьеры инкрустированные позолотой и перламутром, атмосфера ироничной отрешенности, все содействовало получению визуального удовольствия от просмотра. Сезар за лучшие костюмы - достойная и заслуженная награда!

На музыкальном плане звучит «soul» 1960-х годов, проводя параллели с угнетенными чувствами бывших рабов и узниками дома терпимости. Кроме того, выбор данного звукосопровождения обусловлен смещением времен, подобно тому, как дом закроется, и действие передвинется в современный мир, на улицу...

P.S. Избыток затянутых и манерных сцен не пошел фильму на пользу, восприятие получилось однообразным. Впрочем, статичность сюжетного элемента сыграла на выгоду, позволив реализоваться центральным идеям «Конца века» с визуальной позиции.

7 из 10

efert

Аполлонида

Обыкновенно думают, что вор, убийца, шпион, проститутка, признавая свою профессию дурною, должны стыдиться ее. Происходит же совершенно обратное. Люди, судьбою и своими грехами-ошибками поставленные в известное положение, как бы оно ни было неправильно, составляют себе такой взгляд на жизнь вообще, при котором их положение представляется им хорошим и уважительным. Для поддержания же такого взгляда люди инстинктивно держатся того круга людей, в котором признается составленное ими о жизни и о своем в ней месте понятие. Нас это удивляет, когда дело касается воров, хвастающихся своею ловкостью, проституток - своим развратом, убийц - своей жестокостью. Но удивляет это нас только потому, что кружок-атмосфера этих людей ограничена и, главное, что мы находимся вне ее. Лев Толстой

Париж на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков: момент переосмысления ценностей для общества. Пока в мире стремительно случаются метаморфозы, а каждый новый день стремится отличиться от прежнего, в Доме Терпимости не меняется ничего. Над этим маленьким островком гармонии и постоянства не властно время. И вчера и сегодня прелестные девушки в полупрозрачных платьях и туго затянутых корсетах будут царственно восседать на бархатных диванчиках, развлекать гостей играми и танцами, класть голову на колени страждущим ласки и принимать в комнатах наверху всех желающих. Эти дамы с легкостью могут перевоплощаться в мертвенно-бледных фарфоровых кукол, обольстительных японок или мертвых нимф, им по силам удовлетворить любую фантазию. В свободное от работы время девушки могут просто обняться, трогательно прижимаясь друг к другу в поисках иллюзорной защиты, и уснуть, а уж потом приходится подниматься и тщательно готовить свое тело к новому праздному вечеру. Одеколоны, крема, пышные юбки, сложные пояса, удушающие корсеты.

Бертран Бонелло представил миру эстетически милую, но в то же время и пустую зарисовку. Нет никакого сомнения в том, что получить некое наслаждение и вдохновение, наблюдая за юными девами и их томлением в этой золотой клетке, не составляет труда, но в то же время за двухчасовым повествованием, призванным осветить все трудности и низости древней профессии, не скрывается глубокого смысла или высокой эмоции. Руководящим чувством скорее является упомянутое ещё в заголовке терпение, оно и правит этот бал, где девушки, страстно желающие просто уснуть в своем закутке, натянуто улыбаются гостям и уже рефлекторно раздвигают ноги и обнажают бедра. Одним посетителям угодно смотреть на плоть, другим разговаривать, третьим молниеносно сливаться в горячих объятиях. А угодить следует всем. И да, случается, что проникаешься глубоким состраданием к еврейке с длинным шрамом вместо привычных пухлых губ, любуешься пляшущими дамами или прельщаешься их звонким, неискренним смехом, но это всего лишь мимолетные, едва ощутимые эмоции, которые почти мгновенно тонут в пучине меланхолии, которой прониклась лента от начала и до конца.

Довольно сложным занятием представляется и вычленение некой сюжетной линии из общей композиции: картина обходится без главных героев и первостепенных событий, она больше похожа на стремительный ручей с холодной пресной водой, обычный поток воды, который несется вперед, даже если на пути его сухие ветки или пыльные булыжники. Нет никакой особой морали, нет специфической задумки, есть лишь возможность созерцать и воспринимать, пропускать через себя все, а вовсе не избирательно, моменты жизни Дома Терпимости. Тебе не приходится выбирать между ванной, наполненной холодным шампанским или обыденным перепихом на кровати, ты вынужден терпеливо ждать, когда все закончится. Однако конца у таких историй не бывает, как правило, они увенчаны знаком бесконечности, также как девушки могут похвастаться клеймом разврата, которое на них беспечно поставила жизнь.

Бонелло не драматизирует, он, напротив, стремится показать, что все эти трагедии, болезни и несчастья - естественная часть жизнь подобных девушек, а потому не стоит пускать скупые крокодильи слезы, от которых все равно нет никакого толку. Эти девушки просто существуют на правах райских птиц, поражающих своей прелестью и идеальностью, они не дожидаются чего-то конкретного, не верят в чудеса и не мечтают о том дне, когда станут свободными. Любую перемену в своей жизни они смогут принять достойно и с высоко поднятой головой, потому как падать ниже им уже некуда, а значит и страшиться нечего.

Переломный момент, стирающий границу между изыском и роскошью Дома Терпимости, где плотская любовь за деньги ещё имела оттенки эстетики или хоть какой-нибудь красоты, и проституции, вышедшей веселой походкой на улицы большого города, оказывается просто очередным событием, ещё одной ниточкой в гобелене жизни. Вот эти прекрасные создания и вырвались «на свободу»,вот и получили возможность ежедневно любоваться небом и глядеть на красоту перекошенных, стареньких домиков. Однако возникает щемящее чувство тоски по тому изысканному, бархатному плену, который казался чем-то лучшим, но остался пройденным этапом жизни девушек. На этом рассказ обрывается, но не потому что история подошла к логическому завершению, а потому что рассказчик утомился от бомбардировки сознания пессимистическими оттенками чувств, тем более слушатель и сам знает продолжение истории, потому как он и есть часть этого нового мира, полного бед и разврата. Но даже это не повод драматизировать, а всего лишь факт, который следует с достоинством признать, потому что в тот день, когда развалится и эта прогнившая система, нужно будет красиво встретить конец всего.

sorta fairytale