Трейлер (Youtube)

Трейлер (Кинопоиск)

Венецианский кинофестиваль, 2016 год
Победитель: Премия Марчелло Мастрояни
Номинации: Золотой лев

Когда яркий и часто провокационный Франсуа Озон объявил, что планирует снять мелодраму, это более чем удивило: режиссеры, подобные ему, жанр не сильно жалуют, возможно, в силу того, что он женский и полон клише, от которых весьма сложно уйти. Но еще более удивила критика, которая фильм хвалила, чего почти никогда не делает в рамках данного жанра. И что совсем неожиданно - попадание в список фильмов, из которых будут выбирать тот, что поедет бороться за Оскар. Все это подогревало интерес, с одной стороны, но и откровенно, с другой стороны, пугало, ведь, как известно, нет ничего хуже завышенных ожиданий.

Но Франсуа Озон для меня лично возродился словно феникс после совершенно отстойного последнего фильма, показав себя ровно таким, каким я его люблю - Эстетом с большой буквы.

Были у меня опасения насчет черно-белого решения, т. к. не люблю старое кино и стиль ретро тоже не сильно жалую. Но каково же было мое удивление (читаем - восторг), что Озон выбрал отсутствие цвета вовсе не с целью подчеркнуть эпоху, а исключительно эмоции. В моменты, где герои словно тонут в пучине своей боли, мучительных воспоминаний, вся жизнь будто теряет цвет. Но стоит забрезжить надежде, как все вокруг играет яркими красками. Кстати, о красках. Франсуа Озон цвет любит и умеет с ними работать, и, уйдя от привычного себя, он снова это доказал, не подчеркивая резкий переход от ч/б к цвету, напротив, оставляя все в приглушенных тонах, робких, словно первая листва весной. Так расставлены акценты, что кажется, будто жизнь больше не представляет интереса, и все, что есть, это старый альбом с пожелтевшими фотографиями. Ты перебираешь их, но видишь лишь статичные выражения лиц, неживые позы, под аккомпанемент шелеста страниц. И вдруг забрезжил крохотный лучик надежды в этом мертвом царстве воспоминаний, и мир расцветает. Мастерски выполнено!

Не знаю, как кто увидит ленту, но для меня в ней не было ни одного неожиданного поворота, я безошибочно угадывала, что произойдет дальше. Очевидно, что при таком раскладе фильм не может понравиться, если не облачен в совершенную форму. И с этим Озон не подкачал.

События фильма разворачиваются в Германии едва после первой мировой. Анна - юная девушка, у которой война отняла жениха, и, не имея близких, она живет с его семьей, для которых стала единственной ниточкой, связывающей с любимым сыном. Родители Франца, жениха Анны, любят ее как родную дочь, искренне желают ей счастья, и не против, чтобы она вышла замуж. Но Анна не хочет забывать любимого, и каждый день навещает его могилу. Однажды она замечает там свежие цветы, и узнает от могильщика, что их оставил какой-то француз. На другой день она видит его своими глазами, отмечая, что тот не может сдержать слез. Семья предполагает, что он когда-то, еще до войны, был другом Франца. Первое недоверие сменяется жаждой принять его в семью, все ощущают, что с присутствием Адриена будто Франц ожил, пусть всего лишь мысленно. Но Анна не может не видеть, что воспоминания о Франце мучают и изводят Адриена, глаза кричат в молчании, его словно разрывает от боли, кажется, вот-вот и он признается в чем-то.

По канонам жанра, разумеется, признание будет. Конечно, слишком поздно. Но это как если твоя лучшая подруга влюбилась в плохого парня: ты заранее знаешь, что все кончится плохо, но это не значит, что ты в процессе ей не сочувствуешь и не поддерживаешь в конце. Актерские работы настолько сильные, что невольно проживаешь все события вместе с героями.

У меня были опасения насчет Паулы Бир: слишком сера и уныла, к тому же некрасива. Но с каждой минутой я понимала все сильнее, насколько она была удачным выбором: строгая, но женственная, взрослая, но со взглядом маленькой девочки, невероятно трогательная, и даже синяки под глазами, которые меня угнетали во время просмотра трейлера, оказались уместны. Для Пьера Нинэ роль будто была написана. Эти огромные печальные глаза на весь экран буквально выворачивают душу наизнанку. Ты видишь, как он изводит себя, уже чувствуешь, что все не так, как кажется, но жалеешь его будто родного.

В классическую мелодраму Франсуа Озон заложил гимн пацифизму. «Главное, чтобы не было войны» проходит красной нитью через весь фильм. Сломанные судьбы миллионов людей. Ненависть, которая откладывается в генах. Нелепые смерти множества молодых ребят, многие из которых даже не понимали, почему воюют. Стыд и неловкость за свою нацию, причем с обеих сторон. Все это появляется в разных эпизодах фильма, и однозначно читается, как главная мысль режиссера. Как я уже писала, я все думала, с чего же сам Франсуа Озон и вдруг банальная мелодрама, но нет, пазл сошелся. Он снял отличную антивоенную оду, но выразил ее через фильм о любви.

Отдельно отмечу музыку. Она просто восхитительна! Каждый звук был уместен, и вот эта тревожность и какое-то мучительное томление с самого начала настраивало на то, что не будет никакой сказки, от Озона надо ждать, как обычно, многослойности.

Изумительно гармоничное, душевное и красивое кино. Однозначно еще раз пойду в кинотеатр, и точно в копилку.

Oksanchic CR

Le vent se leve!... il faut tenter de vivre!

Франц, Франция, Франсуа, снова Франсуа, экранизация экранизации - Озон не боится повторяться, никуда не торопится, не боится потерять цвет. Место эпатажа заняло плотно концентрируемое камерой время, которое медленно течёт по экрану, по залу, уравновешивая музыку и тишину, прошлое и настоящее.

После окончания войны некуда торопиться. После смерти любимого человека нет сил и желания торопиться. После совершенно ненужного убийства человека нет сил и желания жить. На тихом сельском кладбище, где покоится прошлое, встречаются невеста немца, который не хотел воевать, и француз, который тоже оказался на войне не по доброй воле. Одного привела сюда любовь, другого совесть, «вооружив» букетами цветов. Санкционированные взаимные разрушения и убийства закончились, и нужно учиться как-то жить дальше - с теми утратами и пустотой, которые они оставили. Здесь Озон, не торопясь, даёт симметричную картину потерь и ожесточения против врага: француз ощущает весь груз вины своей страны и ненависть немцев, приезжая в Германию, немка же не знает, куда девать глаза, когда искалеченные и осиротелые французы поют Марсельезу. Симметричен и диалог: «Зачем вы здесь?» (с вызовом) - «Тут живёт мой друг» (оправдательно). Мой новый друг, цитируя прошлый фильм режиссера.

Эта картина похожа на неспешные американские горки: она трижды не то, чем кажется. Сначала долго набирая разгон, вся интрига начинается там, где ты уже был готов увидеть титры. И даже зная название оригинальной пьесы, которое есть официальный спойлер, испытываешь чувство удивления и невесомости от таланта автора на пиковом взлете. Только тебе показалось, что всё стало печально, - забрезжила надежда, только ты уверился, что всё ясно, - все карты перекладываются, только ты поверил в рай, новую жизнь и счастье на земле, как режиссер мягко снимает цветные очки с твоих глаз, подключая к капельнице щедрого ко всем жаждущим искусства.

Сюжет этого фильма нельзя рассказывать, не испортив бархатных кулис интриги; поднимаемые вопросы и проблемы тоже почти нельзя рассказать, не раскрывая сюжета. Но очень хочется передать атмосферу и послевкусие. Сказать, что Озон снял пацифистский фильм можно только с оговоркой, что война - это не единственная причина преждевременной смерти человека и, когда она уплывает с горизонта, человеку предстоят другие битвы, которые требуют силы жить. И если с проблемой войны режиссер расправляется безапелляционно и дидактично - это более вина отцов, готовых ради гордости, идеалов и политики пожертвовать сыновьями, чем сыновей, которым приказано убивать, - то горечь и отчаянье, которые подстерегают нас каждый день в мирной жизни, заслуживают гораздо более тонкого резца. Здесь Озон переходит из области ответов в область ощущений, чувственной игры света и тени, цвета и контуров, надежды и разочарования, отчаянья и решимости, реальности, которую невозможно изменить, и вымысла, который баюкает раненную душу.

Иногда жизнь играет с человеком в страшные шутки: отнимает очень дорогое, доводя до отчаянья, загоняя в тупик, потом открывает дверь, из которой свежим потоком хлещет свет - и как только ты поверил этому свету и пошел к этой двери, захлопывает её прямо перед твоим носом. И кто нанёс тебе эту страшную рану? Нелюбовь? Заехавшая в твоё депо, но решительно удаляющаяся колея жизни другого человека? Стоило ли пережить самоубийство, чтобы снова подойти к этой черте и снова решать сизифовский вопрос, стоит ли жить дальше? Можно было бы предугадать, что нанёсший рану утраты и искупающий её, сам живёт с раной утраты, и, пытаясь её залечить, почти детски невинно нанесёт новую рану?

Чем больше я думаю об этом фильме и переживаю его снова, тем больше понимаю, насколько он печален и горек, но оставляет удивительное чувство света и надежды. И не только потому, что пугающую и спрятанную от глаз людей в частном немецком собрании картину Манэ «Самоубийство» повесили в огромный зал французского музея, оттеснив ею наверх богемно-жизнерадостный «Завтрак на траве», тем самым как бы осветив раны и проблемы общества. Не только потому, что, взбив и спрессуя чувства и ощущения насильственным отсутствием цвета, Озон выплескивает их через одно окно живописно бессмертной смерти. Не только потому, что громко дует весенний ветер, звучат осенние стихи Верлена, мелькают прекрасные глаза и застенчивые улыбки Пьера Нинэ и Паулы Бир на целомудренно-вакхическом балу в честь новой жизни. Не только потому, что щемящая музыка Чайковского, Шопена, Малера, Сен-Санса и Римского-Корсакова искупает в вечности вину и соединяет горе воевавших стран. А потому ещё, что небывшая любовь и небывшая дружба, или дружба и любовь, о которых остались только воспоминания - лучше смерти. И боль лучше смерти. И вымысел лучше отчаянья. И жизнь лучше смерти. Но когда колода перемешана, тузы вышли, надо учиться играть тем, что у нас осталось на руках. И всегда ждать свежего ветра в огромном воздухе, который плещет, как море, книгу нашей жизни.

Penelope 48